– Цел, сын мой? – Олега перебросили через борт зависшего в небе судна и придирчиво осмотрели на предмет ран. К удивлению самого инвалида, таковых у него не нашлось. – Ступай к арсена… Кхм, ступай, пожалуй, отставить… Ладно, заползи куда-нибудь в уголок палубы и не мешайся!

Олег дисциплинированно выполнил указание и лишь потом с удивлением узнал в человеке отца Федора. Священник, лишившийся рясы с бородой и вместо них заполучивший лейтенантский мундир артиллериста, был несколько дерганым, но, несомненно, живым. На носу не такого уж и большого суденышка застыл расставивший руки широко в стороны Андрэ, похоже, сейчас выполняющий роль главной системы активной обороны корабля. Кроме беглых узников подземелья по палубе сновало несколько десятков людей, из которых знакомой выглядела от силы половина. Но это еще ладно… Прямо по центру палубы, в окружении десятка свежих трупов, уложенных колечком, стоял выходец из боярского рода с говорящей фамилией Погребельский. А ведь корабельного некроманта «Змия» прикончили прямо у Олега на глазах. Впрочем, еще в училище утверждали, что в отношении магов смерти все не всегда бывает однозначно… Иногда ОНИ возвращаются. А потому трупы их лучше бы сначала расчленять, а потом в разных местах сжигать, во избежание дополнительных сложностей.

Да только способность воскреснуть в течение суток или около того автоматически присваивала бледнокожему колдуну степень архимагистра, с которой на старых кораблях над полями сражений не летают. Пусть даже в числе старших офицеров. Обладатели подобной мощи сидят в хорошо укрепленном тылу, но даже оттуда, как правило, умудряются гадить противнику не хуже, чем полноценный артиллерийский полк. А относительную слабость единичного удара компенсируют кумулятивным эффектом черной магии, высочайшей мобильностью и сравнительно малой зависимостью от снабжения. Обеспечить всем возможным одного-единственного сибарита со скверным характером несравнимо проще, чем выдать необходимый минимум двум-трем десяткам орудий и их многочисленной обслуге.

Бледнокожий некромант, что-то шептавший в окружении свежих трупов, был явно очень-очень занят. Настолько, что еще пара незнакомых Олегу личностей с выправкой офицеров и потомственных дворян держала вокруг него и его рабочего материала личный магический щит, не дающий заодно случайным людям слишком уж приблизиться к месту творения какого-то темного ритуала. Тела, судя по оборванному виду и характерным бороздам на шее, принадлежащие снятым с крыши жертвам европейского правосудия, в отличие от беснующихся внизу тварей, вели себя тихо и спокойно. Не дергались, не издавали ни звука, даже не шевелились. Во всяком случае, пока. Но интуиция инвалида, уже много раз спасавшая ему жизнь, буквально вопила о том, что не все тут так просто. И лучше ему будет положить оставшиеся три конечности по очереди или все сразу в пасть голодным упырям, чем задеть какой-нибудь из закоченевших трупов.

Откуда-то с дальнего конца села в небо поднялись еще три машины. Причем вполне сравнимые по классу с тем судном, на которое смогли погрузиться узники тюрьмы. У одного внезапно на высоте около пятидесяти метров отказали левитационные артефакты, и оно грохнулось вниз, мигом скрывшись из виду. А два других просто взорвались огненными цветками, на миг превратившими ночь в день. Полыхающие обломки с грацией поднявшихся на крыло кирпичей спланировали на крыши польских хат, местами пробив их навылет. Не оставалось никаких сомнений: если местные не проявят чудес оперативности при тушении пожаров, быть большинству обитателей данного населенного пункта погорельцами.

– «А вечер перестает быть томным», – процитировал вслух Олег, кое-как доковыляв до ближайшего палубного орудия. Конструкция у него несколько отличалась от привычных уже дульнозарядных фузей. Причем в лучшую сторону. На данном гибриде ружья и артиллерии было предусмотрено вполне годное прицельное устройство. А еще в процессе наведения стрело?к мог присесть на привинченный к палубе ящик, в котором хранились напоминающие по размеру небольшой огурчик снаряды. Правда, в данный момент он был занят отцом Федором, то ли молившимся, то ли впавшим в боевой транс. – У-уй!

Голову инвалида словно сдавило стальными тисками. В глазах заплясали разноцветные пятна, а руки сами дернулись вверх, чтобы убрать источник дробящего кости черепа давления. Понятное дело, ничего они там не обнаружили. Удар, прошедший через магическую защиту судна, не имел каких-либо материальных проявлений. Ну, если не считать громких матов тех, кто под него попал. По сравнению со многими из здесь присутствующих, Олег держался еще молодцом. Он, по крайней мере, смог задушить рвущийся из глубин души стон боли, удержался на ногах и даже мог еще хоть как-то соображать и действовать. А ведь примерно четверть беглецов попадала на палубу и теперь каталась по доскам туда-сюда под аккомпанемент собственных завываний. Кто-то умудрился даже за борт выпасть, попав прямо в лапы по-прежнему беснующихся на крыше упырей. Впрочем, вопить из-за этого громче он не стал. А секунды через четыре и вовсе навсегда заткнулся.

– Во имя Господа, изыди! – прорычал вскочивший с ящика поп, и от его фигуры во все стороны ударил поток белого света, словно смывавшего боль. Однако сил мужчины не хватило на то, чтобы полностью развеять вражеское колдовство. Через три секунды он прекратил изображать из себя прожектор маяка, пошатнулся и упал на одно колено. Ну а воздействие вражеских чар тут же вернулось. Правда, теперь оно было куда слабее. Испытываемый Олегом дискомфорт сравнялся всего-то с сильнейшей зубной болью. – О-ох… Чтоб вас, собаки, церковной ливерной колбасой [17] всю жизнь кормили… Просроченной.

Вслед за первой атакой, проломившей защиту беглецов с пугающей легкостью, буквально через несколько секунд последовала и вторая. Правда, несколько более зрелищная. В воздухе над крышами горящих домов замерцали кольца огромной угольно-черной змеи, явно не принадлежавшей материальному миру. Лежащий на земле снег против всех законов природы начал струйками и ручейками взлетать вверх, пытаясь достичь тела чудовища, будто оно обладало какой-то своей, личной гравитацией. Размеры гадины заставляли заподозрить ее в близком родстве с товарными поездами, а рогатая морда с характерной бородкой наводила на мысли о представителях семейства козлов. Раскрыв пасть, в которой корабль мог поместиться целиком, тварь обнажила три ряда ужасающих загнутых клыков и поползла прямо по воздуху по направлению к тюрьме. Правда, двигалась она достаточно медленно, лишь чуть быстрее бегущего во всю прыть человека. Солдаты, которые были на пути чудовища, порскнули в разные стороны куда проворнее, чем до того шли в атаку.

– Ну все. Абзац, – как-то уныло и очень устало констатировал отец Федор, которому Олег помогал сесть обратно на ящик. Орудия корабля рявкнули, посылая в полет снаряды… Но огонь и сталь произвели на монстра меньшее впечатление, чем снежок на стену сарая. Даже следов от нескольких попаданий никаких не осталось. – Против старшего демона пушки не пляшут.

Однако на пути змея, вполне способного поработать маленькой тучкой, внезапно возникло препятствие. Маленькая ослепительно-белая женская фигурка, также опирающаяся прямо на воздух и вряд ли задумывающаяся о такой вещи, как гравитация. И Олег почему-то мог поклясться единственным глазом, что уже видел ее раньше. Это была та самая девочка, которая упорно отказывалась умирать в то время, пока военнопленных загоняли в тюрьму. Громадное черное тело демона резко остановилось, игнорируя существование инерции. Раздвоенный язык, высунувшийся из захлопнувшейся пасти, осторожно ощупал призрака. И тут же отдернулся назад, словно коснувшись раскаленного металла. Рядом с первой гостьей из-за грани возник еще один силуэт, второй, третий… Несколько десятков, а то и целая сотня их окружила монстра полукругом, не давая продвинуться дальше.

Чудовище отшатнулось от них, встало на хвост в стойку кобры и начало раскачиваться туда-сюда, словно раздумывая… А потом, видимо придя к какому-то выводу, развернуло морду к деревне и прицельно плюнуло струей жидкости, по сравнению с которой напалм казался безобидным огуречным рассольчиком. Здание церкви, возвышавшейся над остальными постройками в селе, рухнуло будто подкошенное. И сразу же вместе с тем чудовищный монстр истаял, вернувшись туда, откуда пришел. А ослепительно-белые силуэты полетели к тюрьме, на ходу распадаясь на отдельные искры. Рой огоньков влетел в окна и дверь здания, после чего все строение заходило ходуном, как в лихорадке.